Подписалась она в письме, как «графиня Е.В.С.», отец пояснил, что это означало: графиня Елена Васильевна Серебрякова. Что ж хотя бы один раз в жизни отец поступил благородно, спрятав письмо, не передав его в органы. Уж не знаю, чем он руководствовался. Он предупредил ее о том, что если еще подобное повторится, он будет вынужден принять меры, и это добрым не закончится, ни для нее, ни для семьи. Лена и ее муж Трофим прожили достаточно тяжелую жизнь. Что ж в этом огромная вина моего отца, идеалы и ценности которого породила ложная идея большевизма.
С момента последнего разговора с Вадимом прошло несколько месяцев, я стал ходить в церковь, впервые исповедался. Слезы текли из моих глаз, вспоминая прожитую мною жизнь. Знаю, знаю, что он простил меня и моего отца, по-христиански простил. Когда впервые он узнал, что мой отец убийца его прадеда он был в печали, я смотрел в его огромные глаза, но не видел в них призрения, помню только его слова: «…это дело минувших дней, Бог всех рассудит, я не держу зла, хотя никогда не забуду того, что с ним сделали, я помню и люблю деда, и этого достаточно, его честь чиста, а отца твоего я прощаю, не ведал, что творил…». На мой вопрос простит ли он когда-нибудь большевиков, он ответил: «простить убийство моего предка – одно, это мое личное прощение. Ибо тот, кто не простит, сам прощен не будет. Но распятие моей страны я не прощу никогда, да и нуждаются ли они в прощении смиренного богомольца? Никогда не простить мне их убийства и расправ над народами России, никогда не простить мне казни святой Царской Семьи, а судить я права не имею, Бог им всем судья…».....
|